— Ваш тренер Виктор Петроченко назвал поединок с питерцем Геннадием Мартиросяном лучшим в вашей карьере. При этом добавил, что от боя к бою ваш стиль становится все более зрелищным. Удалось ли вам в схватке с Ишидой полностью показать, на что вы способны?
— Я не могу судить об этом объективно. Но тех целей, которых мы хотели достигнуть в этом бою, мы достигли. У нас получилось попробовать кое-что новое. Поэтому я не назову бой с Ишидой лучшим в моей карьере, но одно он показал точно: я продолжаю развиваться в правильном направлении.
— Во время боя показалось, что у вас была возможность нокаутировать Ишиду, однако вы ею не воспользовались. У вас был такой план перед боем — не заканчивать его раньше времени?
— Любой боксер воспользуется шансом нокаутировать соперника, если это возможно. То же самое касается и меня. Если бы увидел, что Ишиду можно нокаутировать, я бы это сделал. Я ближе всех находился к нему. Видел по его глазам, насколько он оставался опасен. Он меня искусственно заманивал. Осуществлял активную защиту, то есть защищался и доводил себя до состояния, когда мог достаточно остро ответить. Искал бреши в моей защите. Поэтому безумно бросаться на добивание было крайне опасно.
— Означает ли это, что бой для вас складывался не так просто, как это казалось со стороны?
— Сколько я боксирую, мне всегда говорили, что мне было легко, что я мог закончить поединок досрочно нокаутом. Видимо, у меня такой стиль, что это выглядит легко. Видели бы вы меня на следующий день после боя с Ишидой — как мне было тяжело подниматься с кровати! Болели все мышцы. Не так легко все дается, как кажется со стороны.
— На какой стадии сейчас переговоры по поводу боя против француза Хассана Н’Дама Н’Джикама?
— Пока я ничего не могу об этом сказать, но в ближайшее время информация станет общедоступной.
— Что можете сказать о нем?
— Если с ним все же будет бой, то он получится не самым зрелищным для зрителей. Хасан убегает от соперника. Я буду идти вперед, а он будет отступать назад. У нас получится не бой, а игра в догонялки.
— В одном из интервью Хассан сказал, что вы слишком открыты, поэтому невозможно желать соперника лучше. Что бы могли ответить на эту критику?
— Таких, как он, было в моей карьере очень много. На все эти высказывания я даже не обращаю внимания. Хасан просто бравирует. Но даже если он действительно так считает, значит, не воспринимает меня всерьез. Тем хуже для него.
— Вы изъявляли желание видеть в качестве своего следующего соперника австралийца Дэниэла Гила. Почему именно его?
— Да, это действительно так. Это один из чемпионов мира. Победив в таком поединке, можно было бы объединить два титула.
— Чем объясните растущую популярность ММА и снижение интереса к боксу?
— Профессиональный бокс в мире действительно теряет свои позиции, но в России все наоборот. Это новый рынок. Здесь профессиональный бокс только начинает развиваться. А насчет MMA… Сейчас бои смешанного типа напоминают лучшие времена бокса, когда сильный боец не боялся драться с равным себе. Тогда о цифре «ноль» в графе «Поражения» мало беспокоились. Я ощущаю это на себе. Иногда очень сложно договориться с некоторыми боксерами, потому что люди не хотят рисковать. Не факт, что я выиграю, но готов попробовать.
— Не хотели бы попробовать себя в MMA?
— Нет, каждый должен заниматься своим делом.
— Вы не раз говорили, что для вас самое главное — зрелищность. Результат для вас менее важен?
— Важно и то и другое. Говорить, что для меня одно выше другого по значимости, неправильно. Результат, конечно, имеет большое значение, но и зрелищность важна не меньше. Я занимаюсь боксом не ради заработка. Я получаю от этого удовольствие, и мне небезразлична реакция зрителей.
— Вы еще ни разу не были биты на профессиональном ринге. Что для вас означало бы первое поражение?
— Зададите мне этот вопрос, когда это произойдет.
— От боя к бою страх проиграть не усиливается?
— Нет. Я не считаю поражение чем-то страшным. Непобедимых людей нет ни в жизни, ни в спорте. Если бы я боялся проиграть, я не занимался бы боксом.
По материалам: Спорт день за днем