не знаю я все равно больше поклонник катан... настоящая катана мне кажется в разы эффективней этого меча, там один метал чего стоит... + по внешнему виду не скажешь что в нем какой то секрет в изготовление. Острый он + его вес + вес рубящего(типы то все под сотню кг).
Мечи, катаны...как и где все это носить, особенно, когда ты в шортах и твоё имя не Данкан Маклауд?
P.S. Из Cold Steel мне нравится T-Lite
[youtube]KQUZ4YAw8Dw[/youtube]
[youtube]yfwTLdeDaz4[/youtube]
Мой френд Анатолий Гусев нашел превосходную форму ознакомления читателя с мнением самого Сталина на советско-финскую войну. Он взял речь Сталина на совещании начальствующего состава по обобщению опыта боевых действий против Финляндии 17 апреля 1940 года и составил ... свое интервью вождя. Итак, вопросы Гусева, ответы - точные цитаты Сталина.
[Информация только для зарегистрированных пользователей. ]
[Информация только для зарегистрированных пользователей. ]
Катана — изогнутый японский меч с длиной клинка (без хвостовика) в пределах 60,6—70 см. Первые свидетельства о появлении катана были запечетлены в XVI-XVII века.
Наряду с коротким мечом вакидзаси входил в носимый комплект вооружения самураев периода Эдо (1603 — 1868гг.), известный как пара мечей дайсё.
Японские мечи хранили на специальной подставке — Катанакакэ.
Рукоять катаны имеет длину в 3,5 кулака (25-30см). Ширина клинка около трёх сантиметров, толщина — от 5 мм. Рукоять обтягивали кожей ската, акулы или другим материалом и оплетали шелковым шнуром. Существует более десяти способов ручной оплетки.
По западной классификации катана относилась к длинным или полутораручным мечам по общей длине оружия, а по технике использования — к полутораручным, потому что использовался как одноручный хват, так и двуручный.
Особенно ценятся катаны, на которых есть мэи — подпись с именем кузнеца, часто дополненная годом изготовления и названием провинции. Однако даже на самых ценных клинках, создания эксперты которых приписывают известным мастерам, мэи иногда отсутствует. Так как в те кровавые времена не каждый хотел оставлять мэи на клинке, за это мог быть жестоко наказан, за изготовление смертоносного оружия.
Катана быстро разбирается по частям с помощью специального молоточка.
Довольно часто на ножнах делались вырезы для ножа кодзука, который служил как обычный нож в походе и шпильки когаи. Исторически козука и когаи появились на длинных мечах тати, предшествовавших распространению катана. Обычно когаи были две - они использовались для развязывания узлов на шнурках, которыми крепились доспехи, а также как палочки для еды.
Есть легенды, что во время боя кодзука втыкалась в труп поверженного противника.
Катана составляла оснастку пеших самураев низкого ранга, а так же всего гражданского люда, включая разбойников. Величественные носители тати, в свою очередь, пользовались катаной при повседневной одежде и в быту.
Это своего рода тенденция, изобилующая исключениями, хотя затянутый в доспехи военачальник выглядел бы с катаной за поясом так же странно, как и горожанин, нацепивший тати поверх драного кимоно.
Клинки и того, и другого вида совершенно аналогичны, если не принимать в расчет два обстоятельства — тати почти всегда длиннее и более изогнут. Это прямо связано с основным родом его деятельности как оружия всадника. На скаку удобнее рубить, нежели колоть, а длина клинка должна быть такой, чтобы можно было достать припавшего к земле противника.
Способ ношения катана подходит к любому кимоно — меч затыкали за пояс лезвием вверх, где он и пребывал в слегка наклонном положении. Здесь же, по соседству, размещался его младший брат вакидзаси.
Располагаеться у центра тела, плотно зафиксированный поясом, и шнуром сагэо, нисколько не мешал выполнять даже акробатические номера, позволяя к тому же демонстрировать технику «иай» и обнажать клинок с последующим ударом непосредственно на выходе, например, из кувырка.
Катана короче тати и обладает меньшим прогибом. Длинный клинок неудобен для пешего, так как он непременно зацепит землю, если опустить руку вниз, а такая потеря времени означала смерть. Прогиб так же не случаен — чем прямее оружие, тем удобнее им колоть.
Именно в монтировке катана наиболее отчетливо проявились традиционные черты японского понимания красоты, сформулированные четырьмя формулами «измерения прекрасного» — ваби, саби, сибуй и югэн.
«Ваби» — это отсутствие чего-либо нарочитого, вычурного, броского, то есть в представлении японцев вульгарного. Это мудрая сдержанность, красота простоты.
«Саби» — дословно «ржавчина». Этим передается прелесть потертости, некоего налета времени, патины, следов прикосновения многих рук. Считается, что время способствует выявлению сути вещей. По этому японцы видят особое очарование в свидетельствах возраста. Это выражает связь искусства с природой.
«Ваби» и «саби» — постепенно стали употреблять совместно, слитно, как одно понятие. Так родилось популярное слово «сибуй». «Сибуй — то, что человек с хорошим вкусом называет красивым». Таким образом, это окончательный приговор в оценке предмета. На протяжении столетий у японцев развилась почти мистическая, интуитивная способность распознавать качества, определяемые категорией «сибуй». Это красота естественности плюс красота простоты. Меч красив не потому, что изукрашен драконами. В первую очередь в нем должна чувствоваться острота лезвия и прочность закалки. Вот почему все японские клинки внушают бессознательный страх, смешанный с восхищением. Явственно ощущается их смертоносную целесообразность.
«Югэн» — очень загадочное и трудно уловимое понятие. Постичь его — значит постичь самое сердце Японии. Тайна состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное и любоваться невидимым. Это мастерство намека, прелесть недоговоренности. У японских живописцев есть крылатая фраза: «Пустые места на свитке исполнены большего смысла, нежели то, что начертала на нем кисть». Югэн — это та красота, которая лежит в глубине вещей, не стремясь на поверхность.
Именно таким качеством обладает «хада».
Вольно или невольно поддаваясь тихому голосу югэн, формировался так же строгий ритуал разглядывания меча, согласно которому клинок никогда не извлекается из ножен полностью, а ласкает взор только небольшим участком примерно в 1/3 общей длины. И лишь по особому разрешению владельца, пересыпая свои действия бесконечными извинениями, можно было обнажить клинок целиком, чтобы насладиться, к примеру, его киссаки.
Последний раз редактировалось Ksuhina; 16.08.2010 в 20:32.
[Информация только для зарегистрированных пользователей. ]
Стремясь догнать Европу и США, наша страна обречена на вечное отставание.
Со времен первого российского императора Петра I Россия во всем стремилась походить на Запад. Мода, идеи, язык, стиль поведения – все это беззастенчиво перенималось привилегированными слоями населения на протяжении последних столетий. При этом, достичь того уровня развития, что сложился, скажем, во Франции или Великобритании, россиянам было не суждено. Потом была революция 1917-го, отвергавшая на словах все западное, но на самом деле активно пользующаяся ее изобретениями…
После краха социализма, наша страна вновь вернулась на западный путь развития. По крайней мере, его провозгласила в качестве приоритетного. Но достичь того, к чему за 100 лет до этого стремились предки, нам так и не удалось. Хотя, конечно, мы уже мало чем отличаемся от европейцев: носим одежду известных марок, ездим на импортных машинах, многие из нас имеют загородные дома и предпочитают покупать товары только у одного производителя. В общем – все как в Европе. Тем не менее, есть все же отличие, которое каменной стеной, железным занавесом встало между нами и ними. И это не только пресловутый менталитет, «русский дух», о котором так много говорят.
Все дело гораздо проще. Необъяснимым образом в нашей стране за одни и те же товары потребитель вынужден платить гораздо больше, чем за рубежом. При этом товары у нас зачастую гораздо худшего качества. О том, почему так происходит, пишет журнал «Огонек», вышедший в понедельник, 9 августа 2010 г.
Истоки этой проблемы уходят корнями в «лихие» 90-е, когда считалось, что все западное априори лучше, а наше – хуже, зато дешевле. По такой формуле и жил наш народ. Однако ныне все изменилось. Реальность такова, что если вещь или услуга одинакова по качеству, то в цене она обязательно дороже, а может быть даже и хуже.
Примеров тому можно привести тысячи. Самый простой – цены на недвижимость. Сравнивать их стоимость здесь, и скажем, где-нибудь в Баварии просто неприлично. Итог будет явно не в нашу пользу. Тоже касается лекарств, общественного транспорта и так далее.
Нынешняя Россия гораздо дороже, чем средняя западноевропейская страна. При этом объяснить одним словом, почему так получается, нельзя. Все сводится к двум вечным российским проблемам: дураки и дороги.
Действительно, с дорогами у нас ситуация, прямо скажем, аховая. Если в Китае за последние 20 лет было построено 60 000 км скоростных автотрасс, а в США ныне существует 73 000 км межштатных скоростных дорог (читай, хайвеи), то в России всего 49 000 км федеральных автотрасс (читай, направления). Причем 92 процента из них имеют всего две полосы, а 2/3 не соответствуют нормативам качества. При этом время и затраты на строительство дорог несопоставимы. Речь идет о годах у нас и месяцах или даже днях у них. Тратим же мы на строительство в разы больше. Потому-то и в цены для России заранее заложены дороги, простои, штрафы, сборы и прочее.
Что же касается второй проблемы, то здесь за последние пять веков ничего не изменилось. Общественный строй, который сложился еще при Иване IV Грозном, и который в разное время назывался царизмом, империей, социализмом (ныне — вертикалью власти), европейцами всегда считался абсолютизмом. Мы привыкли к тому, чтобы нами управлял единственный богоизбранный царь-батюшка. Именно он и должен сохранять единство России («Единая Россия» прямо-таки!).
Фактически Россия, считающаяся федерацией, то есть добровольным союзом, остается единой и абсолютистской, где все подчинено центру. Того, что существует, скажем, в Швейцарии, Германии или Штатах у нас нет и подавно. От Калининграда до Владивостока и от Архангельска до Астрахани у нас все едино. А между тем, централизация России — самая большая проблема для ее экономики. Именно из-за нее возникают высокие цены.
На этом фоне грозит нашей стране и третья проблема. Она не менее важна, чем первые две. Суть ее заключается в том, что ныне у жителей России есть одна национальная идея – личное обогащение. «Деньги решают все», - говорят они. И действительно, в современных условиях россияне в чем-то правы. Все хотят иметь престижный автомобиль, дорогую одежду, шикарную квартиру, дачу и так далее. Средства для достижения этих благ их не особо интересуют.
При этом главной бедой народа является то, что он уверен, что и Европа с США живет по точно таким же принципам. Якобы их жители сухие прагматики, которые также стремятся к наживе и обогащению.
В реальности же все совсем не так.
Европа и Новый Свет сформированы идеями, христианской религией, а не жаждой наживы (эпоха пиратства и великих географических открытий была вызвана именно стремлением к развитию. Поиски морского пути в Индию и прочее). За деньги
же создать что-нибудь великое невозможно. Это – истина. В тех же странах, где деньги служат только деньгам, они, не преумножаются, а разворовываются.
Таким образом, современная Россия загнала себя в тупик. Она равняет себя с ведущими мировыми державами, ничего при этом не создавая. Она словно не желает видеть, что успеха добиваются страны, где власти уважают свой народ и прислушиваются к нему, где существует развитая инфраструктура, а население не заинтересовано в жажде наживы.
Кроме того, экономического успеха добиваются лишь те децентрализованные страны, которые видят в деньгах лишь инструмент управления, а вовсе не смысл существования.
Выходит для того, чтобы что-либо изменить, Россия должна перестать быть той Россией, которую мы знаем? Возможно ли это?
Источник - Аргументы и факты - Андрей Артемов
действительно у нас очень странные цены. Могу это по обуви подтвердить, сравнив цены с зарубежными (инетмагазины), у нас дороже раза в два, хотя уровень жизни сами знаете какой.
Было бы интересно посмотреть состязание двух фехтовальщиков одного с таким мечом, а другого с катаной.
Было бы интересно посмотреть состязание двух фехтовальщиков одного с таким мечом, а другого с катаной.
