Я сменила свой статус души, прошлый так устарел…
Я хочу, чтобы новый рассвет мне о счастье запел…
Я готова всем сердцем любить и обиды прощать…
И приняв настоящее, прошлое не замечать…
Я урок изучила, что жизнь предоставила мне…
Сдан нелёгкий зачёт, оттого мне приятней вдвойне…
Я сменила свой статус души и обиды стряхнув,
Я люблю настоящее, прошлого боль зачеркнув…
И спасибо врагам, что врагами считать не могла
Тех, кто в спину толкал… Не желала ответного зла…
И старалась понять до последнего, с солью в глазах…
Я сменила свой статус души… Вижу свет в облаках…
Я не верю, что чёрные полосы – это тупик…
Не заплакав от боли и счастья бы мир не постиг…
Просто в каждой душе за закатом приходит восход…
Чем горчее полынь, тем, в последствии, сладостней мёд…
Нас с тобой разделяет всего один шаг,
Но тебе может пропастью он показаться,
Разум сердцу внимает: "А может назад?
Из нее ведь уже никогда не подняться"
Ты отзовись, моя душа,
Напой мелодию на скрипке,
Хочу обжечь твои уста,
Растаять в радужной улыбке.
Любовь в оптическом прицеле,
Так не подвижна и близка,
И жизнь ничто на самом деле,
Когда все чувства у курка!!
Ответ Ф. Бондарчуку на его "Сталинград" и уравнивание советских воинов с фашистскими палачами:
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,--
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? —
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.--
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...
1943, Муса Джалиль: "ВАРВАРСТВО" [Информация только для зарегистрированных пользователей. ] [Информация только для зарегистрированных пользователей. ]
Пристойней зваться подлым по делам,
чем ни за что считаться подлецом;
и радости, неведомые нам,
находят смерть во мнении чужом.
Как смеют осуждать мой пылкий нрав
порочные глаза? Или грехом
испорчен я, и враг мой грешный прав,
считая злом, что я зову добром?
Ничуть! Я — это я, а недруг мой
мои ошибки судит по своим;
но если я — прямой, а он — кривой,
то взор его не может быть иным.
Кто мерзок сам, тот должен делать вид,
что люди плохи, а порок царит.
Шекспир.
Новый год
Предновогодняя уборка,
И вечер с множеством затей,
И обязательная елка В домах,
где даже нет детей,
И я сочувствую сегодня,
Друзьям, обиженным судьбой, -
Всем тем, кто в вечер новогодний Не видит елки пред собой.
… Вокруг свечи сияет венчик.
И тишина. И сладко всем.
А старый год все меньше, меньше…
И вот уж нет его совсем.
И мы волненье ощущаем,
У года стоя на краю,
Хотя который год встречаем
Мы Новый год за жизнь свою.
Сухим снежком, морозцем вея,
Он к нам на празднество идет.
Но с каждым годом все новее,
Наш добрый гость,
наш Новый год..
Ваншенкин Константин [Информация только для зарегистрированных пользователей. ]
Последний раз редактировалось Светлая; 13.12.2013 в 19:56.
«Скрип шагов вдоль улиц белых…» Скрип шагов вдоль улиц белых,
Огоньки вдали;
На стенах оледенелых Блещут хрустали.
От ресниц нависнул в очи Серебристый пух,
Тишина холодной ночи Занимает дух.
Ветер спит, и все немеет,
Только бы уснуть;
Ясный воздух сам робеет На мороз дохнуть..
А.Фет. [Информация только для зарегистрированных пользователей. ]
Садык берет ружье и уходит в горы
умирать за право жить рабом как отец
в арабской вязи тропинок он видит суры Корана
и словом неба в кармане лежит священный свинец
но я не знаю кто вторгся в мою страну
я просыпаюсь и глотаю чужую слюну
сколько лет я нахожусь у кого-то в плену
уплыть бы за море да боюсь - потону
Садык ложится в песок головою к Мекке
и шепчет скороговорками лишенными смысла
от солнца жаркого кровью наливаются веки
и вслед за коброй в песок ползут садыковы мысли
но я не знаю кто прав - Христос или Аллах
я ни хрена не понимаю в этих темных делах
и как рыба об лед об отечество бьюсь
ушел бы в леса - да боюсь заблужусь
а света нет нигде - ни в верху ни в низу
вот бы взять и полететь - но по привычке ползу
а пока разберешься где здесь царь а где вор
зайдет в квартиру Садык и передернет затвор