Взято из кучи "анонимных"(всех и не упомниш) источников:
Первый, правда, не совсем тактический
Картина: перед порогом 3-й категории (не Hиагара конечно, но все-таки)
стоят на камушке мастера байдарочники и обсуждают, как им этот порог
пройти. Обсуждают долго, потому как хочется его пройти живыми и без
потерь.
И тут, медленно, бросая вызов всем байдарочникам и этим что на камне в
частности, из-за поворота появляется "плот", сделаный из трех секций
армейского пантона. Hа нем - никого. Палатка, правда, есть, но
застегнутая на все молнии, а людей нету. Мастера прекращают обсуждение,
в головах их, видимо, начинают шевелиться мысли "может ушел", "может
поймать", и т.п.
Мысли разом прекращаются, когда у палатки расстегивается молния, оттуда
высовывается рука и выкидывает пустую бутылку водки. После чего,
профессионально заученым движением эта рука палатку закрывает.
Байдарочники, скорее всего, просто не смогли подавить в себе то ли
зависть, то ли ужас, но кричать всякие там "ААА! Порог! Ща как вы все
там...!" не стали. Вообще-то зря. Порог он штука опасная, особенно когда
на него вот так, по-буденовски можно сказать лезут. Hо русский человек в
альянсе с водкой непобедим как IDDQD. Когда этот "плот" дошел до начала
порога и начал крениться вниз, из палатки, перекрывая шум жаждущей жертв
воды, донесся вопль (готовы?) "ПРИКУП ДЕРЖИ!"
Порог они вроде прошли.
Середина 70-х годов. В разгаре война в Анголе. Кубинских летчиков перебрасывают в Африку.
Чтобы не ослаблять авиационную группировку на острове Свободы, Советский Союз по просьбе кубинцев решил послать туда наш летно-технический состав для создания видимости прежней активности полетов.
Из нашего полка была выделена авиационная эскадрилья. <Секретность> миссии была обеспечена следующим образом: всех летчиков одели в гражданскую одежду - одинаковые светлые плащи и такие же шляпы. Экипировка не соответствовала времени года и погоде и вызывала нездоровый интерес как у сотрудников милиции, так и у авиапассажиров.
Прибыли, разместились, изучили район и приступили к полетам. Продолжая усугублять военную тайну, радиообмен вели на испанском языке. Пытаясь как-то приспособиться, летчики писали на наколенных планшетах русскими буквами испанские слова и фразы. Большая проблема во взаимном понимании с землей возникала из-за того, что та отвечала на таком же <испанском>.
Наверное, американские <коллеги> на ближайшей авиабазе заливались истерическим смехом, слушая ежедневные бесплатные шоу в эфире.
Несколько омрачало идиллию нахальное поведение американских самолетов-разведчиков SR-71 <Черная птица>, которые, пользуясь тем, что на вооружении кубинских ВВС не было высотных перехватчиков, летали прямо над нашими головами на недоступной для фронтовых истребителей высоте. Те самолеты, на которых летали наши летчики, имели высотный потолок 18 км, а SR-71 обычно ходил на 22-24 км и чувствовал себя в полной безопасности - ощущение, которое так любят американцы.
Наши пилоты посовещались и решили проучить <зарвавшихся империалистов>. Выбрали самолет с самым лучшим по тяге двигателем, сняли с него всё, что только можно было снять, и даже - что нельзя. Из вооружения осталась только наглость. Все эти меры привели к тому, что грозный истребитель превратился в <голубя мира>, но с прекрасными лётными характеристиками.
Лететь решил сам командир эскадрильи. Весь личный состав собрался на командном пункте наведения, где можно было не только видеть на экранах локаторов будущий поединок, но и слышать радиообмен американских <коллег>.
<Черная птица> появилась, как обычно, с севера и шла на высоте 22 км прямо на наш аэродром. Команда на взлёт - и наш серебристый <голубь мира> на полном форсаже стремительно пошёл в набор высоты. Почти сразу оператор американского пункта наведения ленивым голосом предупредил пилота SR-71 о взлёте перехватчика.
Наш истребитель, достигнув более чем двукратной скорости звука, в точно рассчитанный момент резко пошел вверх.
- Джон, я - Фокстрот-125, перехватчик пошёл на тебя.
- Пусть идёт, у меня 72 тысячи футов (~ 21 960 метров).
Полет продолжался, операторы американского радара ленивыми голосами сообщали своему пилоту удаление до нашего истребителя и его изменение высоты через каждую тысячу метров. До 18 тысяч метров тон их голосов не менялся, но потом, когда они увидели, что темп набора высоты перехватчика не снижается, их доклады быстро стали сначала тревожными, а потом уже паническими.
- Джон, я - Фокстрот-125, быстро уходи, уходи, он уже выше тебя!
А наш <голубь мира> уже вышел по гигантской параболе за счет потери скорости на высоту под 30 тысяч метров и оттуда со снижением и разгоном стремительно настигал <Черную птицу>.
SR-71 уже вывел двигатели на максимальный режим, но из-за инертности набора скорости на такой высоте быстро уйти не мог. Куда только подевался самоуверенный тон радиообмена американцев! В эфире уже был крик:
- Джон, немедленно уходи, уходи, он тебя догнал!
- Не могу оторваться, а двигатели - уже на форсаже!
Наш комэска для подогрева ситуации доложил на КП на чистом <испанском>:
- 738! Цель в захвате, к пуску готов!
<Черная птица> (наверное, икая от страха) на форсаже удирала со снижением в сторону океана, а наш <голубь мира> почти без топлива, снижаясь по крутой спирали, пошёл на посадку: Победа была полная!
После этого случая в течение месяца американские самолеты-разведчики вообще не летали в нашу сторону:
В 1992 году в Камбодже более-менее нормальная жизнь (если можно назвать тот восхитительный и опасный бардак, который творился в этой стране) наблюдалась в двух городах: столице Пномпене и портовом городе Кампонгсоме (теперь - Сиануквилль, в честь вечно молодого, 80 с лишним летнего принца Сианука. В стране запрещалось размещать на улицах его портреты старше 30 лет, чтобы граждане видели своего принца только вечнозеленым:эээ:вечномолодым). 250 км дороги (если не изменяет память) между этими городами были довольно опасными. Правительственные войска контролировали дорогу на 50 км от Пномпеня и на 50 км от Кампонгсома.
Остальные 150 км контролировали все по очереди (правительство, красные кхмеры, местные крестьяне, бандиты и дикие звери из джунглей). По этой причине белорусские вертолетчики осуществляли основные перевозки по воздушному мосту Пномпень-Кампонгсом. Трезвыми они не бывали. И вот, в один из дней славный экипаж в составе невменяемых полесских хлопцев отправился в очередной рейс.
Но, то ли береговая линия и море слились в одно целое, то ли они вообще уже нихрена не видели из-за количества допинга в полете, но посадили они свой вертолет точно в 15 метрах от берега : в море. Выбрались кое-как на берег и позвонили в миссию ООН. Приехали французские военные, оглядели пьяных героев, торчащий из воды винт и грустно залопотали. На что командир вертушки гордо поглядев на них, попросил: <Не ссы, лягушатники, счас мы его подцепим> и связался по рации со своими.
Через некоторое время прилетел тяжелый вертолет с главным белорусским кудесником неба. Когда он вылез из машины, то все выяснили, что он самый пьяный на всем побережье Сиамского залива. Сочно проматерившись и справив нужду в море, он отругал виновато покачивающийся личный состав, выпив с этим составом <За успех!>, полез обратно в кабину.
Вертолет он поднимал <на глазок> на двух тросах при сильном волнении. Когда вода начинает покидать поднимаемый вертолет, то он становится легче и подпрыгивает вверх. Учитывая вес вертолетов, волнение моря, загрузку аварийной машины, состояние пилота и высоты проведения работ, все французы сделали вывод, что пора готовиться к поминкам. Но операция по подъему заняла 15 мин безо всяких отклонений от нормы вопреки всем законам аэродинамики.
Когда командир покинул вертолет после операции под бешеные аплодисменты французов и крики <Браво!>, то первое, что он сделал - приложился к бутылке со словами: <Да, хрен ли : Не наше беларусское болото : я из него танк тягал, так он чмокнул и так подскочил, что ствол ПКТ меня чуть девственности не лишил!> Потом задумался, хлебнул и добавил тихо: <Хорошо хоть трос не выдержал и лопнул : а то б и меня засосала опасная трясина!
|
