13.09.2010, 18:11
Граффити из Помпей:
... 82300.html
У "Ворот Везувия": "Маркус любит Спендузу";
Атриум у дома Пинария: "Если кто-то не верит в Венеру, им определённо следует поглядеть на мою подругу";
Дом Капрасия Примуса: "Никогда не пожелала бы продать своего мужа, даже за всё золото мира!";
Коридор в театре: "Мете, рабыня Коминии из Ателлы, любит Кресуса. Пусть Венера, покровительница Помпей, будет благосклонна к ним обоим, и пусть жизнь их будет в гармонии";
Улица Театров: "Из моего магазина пропал медный горшок. Любому, кто его возвратит, я пожертвую 65 сестерицев. Ещё 20 он получит, ежели предоставит информацию об укравшем";
Фасад дома Центенария: "Однажды ты умираешь и становишься просто ничем";
У двери дома Геркулеса и Нессуса: "Запомни: пока ты жив, ненавистная смерть надвигается".
Относительная анонимность, уравнивающая всех в правах, обнажала душу и давала свободу первичным порывам, сохранившимся почти неизменными и до наших дней.
И речь не только о хрестоматийном "Здесь были Вася и Саша", две тысячи лет назад имевшем вид "Мы, два добрых человека, друзья навеки, посещали это место. Если вам нужны имена наши, то знайте – они Гай и Аул".
Или возьмём, к примеру, высказывание "Я удивлен! О, стена! Только потому не пала ты в руинах, что разгоняла скуку всех писателей твоих". За его высоким слогом, вероятно, кроется всё тот же самый импульс, который ныне подбивает обитателей Интернета посоветовать собеседнику выпить яду или громко вопрошать в виртуальное пространство "кто все эти люди?"